Андрей Кончаловский: Живем, как 600 лет назад

75-лет – для меня ничего не значащая дата. Главное в ней то, что появилась возможность попросить деньги у Министерства культуры, чтобы показать все свои фильмы.

Новое поколение наших зрителей стало киноамериканцами, я даже придумал термин «кококолонизация». Кококолонизация России произошла. У российского кино больше нет российского зрителя. И это страшно.

Театр для меня сейчас доставляет больше радости, чем кино. Во-первых, там авторы хорошие: Шекспир, Чехов... Во-вторых, театры хорошие. И театральный зритель у нас в Москве – самый благодарный и массовый.

Мы не знаем истории своей, а значит не можем понять всего того, что происходит сейчас. У нас много мифов еще со школьной программы... Вот Бородинское сражение... А ведь Кутузов в это время пьяный лежал, они с каким-то графом запили страшно. Это у Льва Толстого в записках есть. Недавно узнал, что Кутузов, уже будучи генералом, каждое утро ездил варить кофе любовнику императрицы. После войны в Турции он научился варить кофе по-турецки и ездил, не ленился. А любовник этот, Платон Зубов, был моложе его лет на 15. Это знать не мешает, чтобы понять, какая страна была.    

Есть рецепты, как постараться быть здоровым, а вот как стать успешным – лучше в этом вопросе не давать конечного ответа.

Искусство в 21 веке умирает. Рыночная стоимость заменила художественную ценность. И если Антонова (Ирина Антонова – директор ГМИИ им Пушкина – Прим. авт.) у себя выставляет Энди Уорхола рядом с Микеланджело, то дело дрянь, ну зато стоит 12 миллионов. И очень немногие осмеливаются сказать, что это все голые короли.

200 критиков несколько лет назад призвали самым выдающимся произведением 20 века искусства писсуар Дюшана. Забудьте про Ван Гога, про все забудьте. Писсуар! Солженицын назвал это «исчерпание искусства», или вторая статья называлась «Игра на струнах пустоты».

Помню как-то отдыхал в Крыму. Захотел познакомиться с девушкой. Увидел афишу своего «Дяди Вани», решил, вот там-то на показе я и найду ее. Шла картина в каком-то сарае на горе, подходя к нему, услышал смех. Захожу, а на экране лента идет вверх ногами. Я к механику: «Что за безобразие! Срочно все исправьте!» А он мне: «Так это зрители попросили, сказали так-то вообще скучно смотреть».  

Искусство – это то, что волнует. А нужно оно для того, чтобы на какое-то время сделать человека ребенком. Детям искусство не нужно, потому что для них и кусочек дерева – искусство...  

Человек не может жить без смысла жизни, для этого он придумывает бога, религии, иногда он не может найти смысла – пить начинает... Искусства, как и проповедь, дают ощущение постижения смысла жизни.  

Вырастить ребенка – не смысл жизни, это инстинкт, который есть у любого животного.

Человек – социальное животное. Нам нужны люди, и хорошие и плохие, хотя бы для того, чтобы ненавидеть.

Конфликт – это выражение жизни. Если бы все люди были очень хорошими было бы скучно. Скука в Раю.

Артист везде одинаков – он ребенок. Русским актерам разве что легче унижаться, а часть актерского мастерства быть смиренным и унижаться, потому что приспособление всегда идет снизу вверх.  

Больше всего в современной российской жизни меня тревожит то, что она «несовременная», она такая же как и была 600 лет назад. Иллюзия, что мы живем в 21 веке.

Чехов сказал, русскому человеку не хватает желания желать. И поэтому у нас очень многих людей жизнь живет. 20 лет назад я говорил Миронову: «Учи английский язык, ты станешь мировой звездой». А он: «Ну, вот если бы мне дали роль...» А кто же роль даст, если не знаешь английский. Ребята, дублей нет, ни один день не повторяется.

Как оценить произведение искусства? Лучше всего: нравится или не нравится, а если не понимаешь, так и говорить, не понимаю, не дорос... Вот я не дорос до Малевича. У!!! Черный квадрат. Вот, где смерть была искусства. И смерть пришла, в виде постмодернизма.

Мне нравится одно определение счастья. «Счастье – это когда самая насущная потребность у вас удовлетворена, и эмоциональный шок от того, что она удовлетворена, еще не затемнен новой потребностью». Вульгарный пример: очень хочется по большому. И пока вы эту потребность не удовлетворите, вам ничего не надо. Потом, оп, счастье. И новая потребность – вода не спускается!

Как режиссер, я подхожу к артистам как акушер и психотерапевт.

Европейское общество деградирует, потому что потеряло ориентиры, а мы вместе с ним. Я однажды в Казани сказал татарам: "Вы бы лучше нас в мусульманство обратили, честное слово, у нас бы хотя бы порядок был и детей на улицу не выбрасывали". У мусульман беспризорных нет, основа – семья...

Почему я в молодости выбрал кино, а не музыку?  Слух у меня был неидеальный. А я очень тщеславен, чтобы играть в оркестре. Я ушел из консерватории к ужасу моих родителей. В кино слух у меня есть.

Русская женщина несет на себе русского мужчину. И как правило тащит его домой.

Культура – это не только Пушкин, но и чистый туалет, и то, как человек в зубах ковыряет.

Работа над сценарием «Андрея Рублева» у меня в моей книге подробна описана. Но если в двух словах – мы просохли, когда написали.

Больше всего меня волнует судьба страны, то, куда мы сползаем, причинно-следственные связи истории и современности. Это те вещи, о которых мы не задумывается, потому что у нас есть шаблоны мышления, который в нас вложен еще с обучения в школе.

Идеальный день для меня – вставать не надо, но хочется. Никуда не торопиться, а значит можно посвятить время своим  потребностям – физкультуре, на велосипеде прокатиться подальше, в общем три часа пропотеть. Потом открыть огромное количество приглашений, и никуда не пойти. Но главное, чтобы тебя любили дома. Поссоришься – и день насмарку.  

В 25 лет мне больше всего на свете хотелось доказать, что я гениальный и уехать за границу. Сейчас мне хочется, чтобы меня дети любили и внуки не забыли. Очень хочется, чтобы внуки не забыли.

Источник: Газета Метро.