Интервью с Мэттью Макконахи: «Новости, которые выходят сегодня в СМИ, напоминают мне легкое порно»
В октябре 2020 года у актера и обладателя «Оскара» Мэттью Макконахи вышла книга «Зеленые огни». В прессе ее обсуждают уже полгода — во многом из-за того, что на ее страницах Макконахи рассказал о пережитых в юности случаях сексуальных домогательств и принуждения к сексу. Однако книга, конечно, не об этом. В ней собраны дневниковые записи Макконахи за последние 30 лет, а также результаты 52-дневного «одиночного заключения» — отшельничества в пустыне, во время которого он мог работать над написанием мемуаров до 21 часа в день.
"Зеленые огни" среди прочего раскрывают Макконахи как человека и мыслителя. По этому поводу редактор Esquire Брэди Лэнгманн позвонил актеру и задал пару вопросов, которые волнуют сейчас любого американца, — о реальности после выборов в США, жизни во время пандемии и об этом странном мире, полном лжи.
ESQ: Мэттью, как твои дела?
Мэттью Макконахи: Все хорошо. Ничего особенного: работаю, отдыхаю.
ESQ: Читая «Зеленые огни», я часто поражался некоторым фразам, которые вы приводите. Вот пример: «Я достаточно долгое время ложился в кровать с зудящей задницей, а вставал с уже вонючим пальцем». Откуда вы это вообще берете?
ММ: (Смеется.) Большую часть этих выражений я просто где-то услышал. Это забавная шутка, ее я услышал от незнакомца в трейлерном парке. Она напомнил мне другую, которую восемь лет назад мне рассказал совсем другой человек. Но, что удивительно, голоса и характеры этих людей очень похожи. Я всегда спрашиваю людей: «Хэй, какой совет вы мне можете дать?» И вот восемь лет назад одна девушка сказала мне: «Хочешь совет? Не ешь капустный салат в 4 вечера на пикнике 4 июля. Майонез в солнечный день вызовет у тебя расстройство желудка». «Прекрасный совет! Это уморительно!» — сказал я ей.
В книге вы встретите много таких шуток и тех, что похожи на прикол про вонючий палец. Они помогают создать особенную атмосферу. Я добавил эти шутки, чтобы сохранить баланс и попытаться представить читателю множество людей с разными голосами, разных возрастов, рас, пола и социально-экономического статуса. А еще я хотел показать характер мест, в которых побывал во время своих путешествий.
ESQ: Вы рассказывали об уединении, в котором писали эту книгу, но так и не поделились своим распорядком дня. Как проходит 21-часовой рабочий день писателя?
ММ: Я давно знал о себе, что становлюсь плохим писателем, когда выпью. (Смеется.) После того как я выпью, мне может прийти масса достойных мыслей. Но нормально записать их просто невозможно. Итак, мой распорядок был таким. Сначала я заваривал себе чай в термосе Yeti и только потом ложился спать на три-четыре часа. Обычно я просыпался и начинал работать ночью. Было довольно удобно, потому что я подключил свой ноутбук к розетке в стене, что была напротив моей кровати. Даже не надо двигаться: просто лежишь. Неважно, на каком именно моменте ты остановился, достаточно прочитать последние пять страниц, чтобы немного разогнаться. Затем прощупываешь ритм последнего фрагмента и работаешь, стараясь его поддерживать.
Когда я начинаю писать новую историю, на следующее утро я заканчиваю ее и перехожу к чему-то другому. Но многое зависит и от самой истории. Например, я быстро написал главу о тех днях, что провел в Голливуде и Шато [Мармон], — добавил в книгу немного рок-н-ролла. Сначала расписал все, а потом перечитал и понял, что это похоже на альбом Doors. Или на черновик материала, который набросал Боб Дилан. В остальном мой подход к работе довольно стандартный. Чтобы проветрить голову, я мог пойти на пробежку днем или же выпить три кружки чая матча. После этого мой мозг включается на полную.
Бывало ли, что я чувствовал себя уставшим даже ранним утром? Конечно, но в такие моменты рождаются лучшие слова, лучшие песни, если хотите, потому что в твоей голове все немного нечеткое и размытое. Тогда ты слышишь только басы и важно просто правильно подобрать слова. Я помню, как сидел три или четыре часа подряд, пытаясь подобрать правильные слова для начала новой главы. Если чувствуешь, что начало получилось и оно звучит как хороший джаз — значит, вся история напишется сама собой. Ты буквально пролетаешь через все остальное. Повторюсь, очень важно почувствовать ритм, особенно в начале новой истории.
ESQ: Мне очень близка ваша идея о том, как важно найти свою собственную волну. Уметь включаться и выключаться, быть собой в большей или меньшей степени. Что мы можем сделать, чтобы снова включиться, когда нам плохо? И как мы можем быть собой, когда чувствуем себя другими людьми?
ММ: Я понимаю, о чем вы. Иногда мы правда перестаем быть собой. В такие моменты надо немного поспать, забыть обо всех обязанностях и просто хорошенько отдохнуть. А может, и немного выпить. Или даже не ограничивать себя и выпить так много, сколько влезет. Нужно просто забыть обо всем на время. Тогда ты просыпаешься со словами: «Господи, подожди, я полностью сменил волну. Я пока не нашел свою, но уже избавился от прежней».
Или можно все сделать наоборот, но этот путь суров. В этом случае не нужно пытаться спрятаться от проблем и обязанностей. Важно принять холодную ванну со льдом и встряхнуться. После этого ты проснешься с мыслью: «Черт! А ведь раньше мне казалось, что я от всего устал».
Я пользуюсь этими приемами, но читателям советую не выбирать ни одну из двух крайностей. Просто постарайтесь преодолеть дискомфорт. Не раскрывайте парашют, но и не пытайтесь сбежать от реальности, бесконечно скролля что-то в интернете. Отложите телефон или вообще выключите его. Нужно отрезать себя от всех переживаний и сфокусироваться на себе. Просто сядьте и пройдите через тот процесс очищения, благодаря которому вы сможете перезарядиться.
ESQ: Вы пишете об одиночестве и страданиях, с которыми сталкивались в Австралии, а еще об одной из самых больших жертв в вашей жизни. Как вы думаете, важно ли людям пройти через страдания, чтобы потом стать действительно счастливыми?
ММ: Я думаю, что большинству людей нужно научиться самим вырабатывать внутреннее сопротивление. Нам нужно жертвовать собой, лишиться чего-то и перезарядиться, чтобы суметь оценить то, что у нас уже есть. Или для того, чтобы немного протрезветь. Под этим я не имею в виду лечение от наркомании или какую-то диету. Я говорю о трезвости в жизни.
Время от времени нужно пересмотреть то, как мы относимся к другим людям, чего мы ожидаем от них и от самих себя, взглянуть иначе на то, что есть в наших домах, — вещи, за которые мы годами забывали кого-то поблагодарить, и вещи, которые есть далеко не у всех. Мы должны снова нащупать твердую почву под ногами — в этом я вижу главное значение лишений. Я надеюсь, что Covid-19 тоже станет своеобразной жертвой, смысл которой мы сможем оценить в будущем.
Думаю, умение справляться с лишениями — это часть развития личности. В процессе ты начинаешь осознавать смысл происходящего, а материальные блага начинают обретать истинное значение только тогда, когда ты вынужден обходиться без них. Оно не меняется для других, но возрастает именно для тебя. Мы становимся богаче, когда лишаемся чего-то или ограничиваем себя: раскаиваемся, постимся или жертвуем собой и тем, что имеем.
ESQ: Последние страницы книги вы посвятили пандемии и возможности людей измениться к лучшему в новых условиях. Прошло уже восемь месяцев, как мы живем с коронавирусом, — этого достаточно, чтобы сделать какие-то выводы. Мы изменились?
ММ: Мне понравилось то, что вы сейчас сказали. Прошло уже восемь месяцев с тех пор, как коронавирус появился в нашей жизни. Я думаю, этого достаточно, чтобы увидеть, изменились ли мы.
ESQ: Для меня этого времени более чем достаточно.
ММ: Вы уверены в этом? Для некоторых из нас, возможно, это не совсем так. Если мы хотим выйти из карантина полностью изменившимися, важно это понимать. Достаточно ли человечеству восьми месяцев или, когда все закончится, мы просто вернемся к старой жизни? Люди легко приспосабливаются. У всех появлялись в голове такие мысли: «Да, теперь мы должны следовать за новыми светлыми идеями. У меня появилась новая система ценностей в жизни, и я знаю, что действительно важно. Мне пришлось научиться больше сопереживать людям в новых реалиях». В голове мы можем повторять эту чепуху все время, но что будет, когда «ворота загона» откроются? Возможно, некоторые люди вернутся к прежней жизни, некоторые действительно будут жить по?другому, но как поступят массы?
Наряду с политическим расколом и пандемией существуют и личные цели, из-за которых люди часто прибегают к крайностям. Увидим, какой будет новая нормальность и как сильно она будет отличаться от прежней. Очень важно понять, как изменится отношение людей к себе и друг к другу. Я не знаю ответы на эти вопросы, но со временем мы их получим. Мне очень понравилось, что вы сказали в самом начале. Если бы карантин длился всего два месяца, то никто бы ничего и не заметил: «Фух, прошло и отлично!» Но восьми месяцев может вполне хватить для того, чтобы люди изменились и сказали: «Я никогда не забуду это время. Теперь я новый человек!»
ESQ: Вы упомянули политику. В вашей книге есть несколько любопытных моментов, которые можно экстраполировать на политическую жизнь США. Например, вы пишете, как однажды наблюдали за дракой, а когда захотели вмешаться и остановить конфликт, оба мужчины выругались на вас: «Здесь дело не в добре и зле, а в том, понимаешь ли ты суть происходящего». Может ли читатель что-то извлечь для себя из этой истории?
ММ: Надеюсь, что да. Действующее правительство США переживает большой кризис доверия. Мы не верим членам правительства и его лидерам. Мы следим за политическими процессами и думаем: «В чем их цель? Что такое политика?» Это выглядит как прогоревший бизнес. Мы должны следовать за вами, политические лидеры? Но их соперничество больше похоже на праздничную демонстрацию. Новости, публикуемые всеми СМИ, вообще напоминают мне легкое порно. Если мы не доверяем сами себе, тогда как нам доверять другим? Это может привести к анархии.
Мы должны найти общий знаменатель: «Хэй, меня вообще не волнует, в какую церковь ты ходишь, меня не беспокоит, в каком крыле Белого дома ты сидишь, но в чем мы можем согласиться друг с другом? Какие у нас общие знаменатели?» Я думаю, нам нужны определенные ценности, на которые мы все сможем опереться.
Люди вообще не думают на перспективу: к чему и как мы идем? Крайне левые, видимо, никогда не захотят принять то страшное зло, которое есть в людях, а крайне правые вообще не думают о завтрашнем дне. Я бы хотел предложить встречу где-то посередине. Мне кажется, это было бы хорошим вызовом. Я предлагаю не просто встретиться и сказать: «О, в этом месте мы можем прийти к компромиссу». Нужно встретиться посередине, как минимум взглянуть в глаза своим политическим оппонентам, пожать им руки и начать разговор так: «Что ж, о чем мы можем договориться?»
ESQ: Но ведь, если перейти черту в каком-то одном направлении, мы можем оказаться на грани революции?
ММ: Если говорить именно такими словами, то, вероятно, это и может случиться, сделай мы этот бунтарский ход. Вы сейчас напомнили мне историю одного моего друга. Он как-то рассказал, что его дочери из средней школы Беверли решили отказаться от айфонов и перестали слушать рэп. Я спросил: «Они ведут себя как ботанки?», а он ответил: «Нет, вся школа считает их бунтарками».
ESQ: Не хочу вас отпускать, не спросив о чем-то более беззаботном. В книге есть и другие моменты, похожие на тот с Doors, о котором вы упоминали. Та история с дракой выделяется и по другой причине. Что вообще мужчина может узнать о себе, оказавшись в центре потасовки?
ММ: Хотите узнать, побили ли меня и дали ли пощечину?
ESQ: Да.
ММ: Это было не так больно, как я предполагал. В тот момент я вообще ничего не чувствовал. Возможно, боль после удара по телу появилась позже, но я правда думал, что будет больнее. Усталость и инстинкты берут свое. Они могут сделать трусом любого человека. Например, я хочу пойти в атаку, но я чувствую себя уставшим. Тогда мой противник атакует меня, и я вынужден принять несколько ударов, потому что я хочу его измотать. Так я могу позволить ему выиграть несколько сражений, но только для того, чтобы одержать победу в войне.
К концу первого раунда того боя я был очень возбужден и мне было тяжело дышать. Я был в отличной форме, но почему у меня сбилось дыхание? Я очень сильно нервничал. Тогда я потратил около 60% всей своей энергии — и я был во всеоружии. Когда ты сохраняешь энергию посреди хаоса, ты начинаешь видеть в нем порядок. Это прекрасно. Драка превращается в кровавый, но невероятно красивый танец.
ESQ: У вас есть проект «С благодарностью», в рамках которого вы оплачиваете счета в больницах и организуете отпуска для врачей. Мне нравится, что в видео об этих приятных сюрпризах вы делаете упор именно на том, чтобы сказать спасибо людям, а не на том, чтобы это выглядело вычурно и помпезно. Почему вы считаете, что останавливаться и благодарить людей — это так важно?
ММ: Очень просто: мы все хотим, чтобы нас слушали, чувствовали и принимали. Это не так трудно сделать. Нам всем было бы намного лучше, если бы мы благодарили друг друга даже за те мелочи, которые обычно воспринимаем как нечто должное. Но мы про это забываем, и я про это забываю. Например, я никогда не благодарил членов моей семьи за то, что они делают для меня каждый день, потому что принимаю это как должное. Жена три дня подряд приносила мне чашку чая в постель, и вчера я сказал ей спасибо. Я не хочу, чтобы она воспринимала все так, будто я не замечаю ее внимание, и, если на четвертый день она ничего мне не принесет, я не спрошу: «А где чай?» К тому же если ты благодаришь людей, то шансы на то, что чай принесут и на четвертый день, сильно возрастают. (Смеется.)
ESQ: Да, вы правы. В какой-то степени это даже можно назвать упражнением на внимательность.
ММ: Как вы могли заметить, я часто употребляю в книге слово «эгоистичный». Люди говорят: «Это слово означает не самое хорошее качество». Но, по?вашему, почему я учу моих детей говорить «да, сэр», «да, мэм», «пожалуйста» и «спасибо»? Во?первых, потому, что это проявление уважения по отношению к собеседнику. Но, во?вторых, я всегда говорю им: «Так вы получите от жизни больше, чем хотите». Да, это эгоистично. Люди из проекта «С благодарностью» проявляли себя альтруистично, но спросите у них, приятно ли им помогать другим людям? Помогает ли им это чувствовать себя хорошо? О, да! Помощь людям делает их целеустремленными и счастливыми — это тоже эгоизм.
Я не вижу противоречия или парадокса между понятиями эгоизма и альтруизма. Напротив, я думаю, что два этих качества должны тесно сосуществовать.
ESQ: Вы уже около месяца даете интервью по случаю выхода книги. Какой вопрос, на который вы бы хотели ответить, вам пока так и не задали?
ММ: Отвечу так: я сказал себе, что я хочу написать это. И моя супруга Камила предупредила меня: «Помни, что есть одно правило — никаких правил нет». Она поддерживала меня. Она сказала: «Ты никому ничего не должен. Ты можешь вообще ничего не делать». Камила дала мне право выбора. Когда я сказал себе, что могу ничего не писать, все закончилось тем, что я работал над книгой в среднем по 17 часов в день. Если бы я изначально знал, что буду проводить за работой так много времени, то, наверное, вообще не взялся бы писать книгу. Я не пытался кому-то доказать свою точку зрения, ни за чем не гнался и не стремился сделать что-то для галочки.
Правила жизни
Главное мое правило? Не быть чрезмерным.
Всего их было одиннадцать — одиннадцать разных работ в моей жизни. Я работал в порту, работал банковским клерком, работал плотником, а еще я фасовал на ферме горох.
Надо хотя бы один раз в день вспотеть по?настоящему — так мне кажется.
Перед тем как поступить в Техасский университет, я на год уехал в Австралию и устроился там ассистентом адвоката, потому что и сам собирался стать адвокатом. Мне понравились эта страна и эта пустыня, а еще я научился у австралийцев особому умению: не позволять другим забивать тебе голову всякой херней.
Я не стал адвокатом, потому что понял: большинство адвокатов прекрасно знают, что оправданный ими подзащитный был виновен.
Лучше всего на свете я помню ту 15-секундную паузу, когда позвонил родителям, которые только что оплатили мое адвокатское образование, и сказал: «Мать, отец, я хочу все поменять. Я иду в киношколу».
Я не люблю награды и премии, но мне кажется, что судить искусство — это честно. Не владей мы какими-то измерительными приборами в этой сфере, Шекспир значил бы не больше, чем дневник школьницы.
Мою жизнь изменил Джоэл Шумахер, когда позвал меня во «Время убивать» (триллер 1996 года. — Esquire). Раньше мне говорили «нет» по сто раз на дню, а тут вдруг я получил все, и даже то, о чем не просил.
Уйдя из жанра романтических комедий, я не сменил торговую марку. Я, скорее, отказался от каких-либо торговых марок.
Я скучаю по «Настоящему детективу». Должен признаться, мы с женой смотрели новую серию каждое воскресенье — и так восемь недель подряд. Мы укладывали детей, готовили легкий ужин с красным вином, а потом смотрели в экран так, будто никогда раньше об этом не слышали.
Примерно 60 секунд — столько я сомневался по поводу того, что покидаю большой экран ради экрана телевизора.
Когда для «Далласского клуба покупателей» я похудел на 38 фунтов, каждое мое утро начиналось с того, что я подходил к зеркалу и говорил: «Черт возьми, Макконахи, ты выглядишь как проклятая рептилия».
Чтобы потерять вес, нужно очень хорошо питаться — только очень мало. Пять унций рыбы дважды в день, тарелка овощей дважды в день — и так четыре месяца подряд.
Люблю вещи, которые подталкивают к совершенству.
Мы еле нашли деньги на «Далласский клуб покупателей», потому что ты всегда должен предоставить инвестору аннотацию сценария длиной в одну строчку. Типа «драма про СПИД из недалекого прошлого с безумным героем». А в ответ ты слышишь: «И как я потом это продам?»
Честность бывает очень жестокой, но я ценю любую честность.
Была одна ночь на съемках «Настоящего детектива», когда все мы напились и стали изрыгать друг на друга правду. Мы с Вуди сказали друг другу кучу вещей, после которых большинство людей просыпаются поутру и говорят себе: «Кажется, я просрал дружбу». Но утром мы встретились, пожали руки и сказали друг другу: «А вчера был классный вечер. Ты пар выпустил? Я — да».
Иногда нужно устраивать себе такие дни, когда с вечера знаешь, что завтра ничего не нужно делать.
Когда живешь один, ты можешь собраться в Африку за десять часов. Сейчас для меня это невозможно. Но дети не отнимают у тебя возможности путешествовать. Посмотрите на моих. У них все паспорта во въездных штампах.
Я люблю гулять с детьми. Дорогу, по которой ты прошел уже сто раз, они способны сделать для тебя новой.
Мне нравится быть отцом: моя жизнь вдруг стала интересней моей работы.
Если бы люди были цифрами, семья была бы общим знаменателем.
Дети задают множество вопросов, и ответить я могу почти на все. Вот разве что недавно подошла ко мне дочь и говорит: «Папа, а почему у тебя шея длинная, как у жирафа?»
Почему — это величайший вопрос. Только потом уже идут все эти «как», «что», «когда» и «где».
Жизнь надо прожить просто. Никаких прилагательных и наречий. Только существительные и глаголы.
Не так давно здесь, недалеко от дома, я нашел хорошую церковь, где отличная музыка, а пастор проповедует так, что любой агностик или атеист может послушать его и сказать: «Да, я не верю в Бога, но то, о чем он говорит, похоже на отличный совет, как жить счастливо». Теперь я хожу туда каждое воскресенье — провожу инвентаризацию того, что произошло со мной за неделю.
Прожить жизнь, не согрешив, — это как станцевать под дождем, не замочившись.
Сложнее всего выстроить отношения с самим собой.
Следи за своим садом — вот мое правило. Ухаживай за цветами, а не гоняйся за бабочками, и тогда бабочки прилетят к тебе сами. Так жизнь и устроена.
Хочешь быть писателем? Садись и пиши. Хочешь быть режиссером? Сними что-нибудь на свой сраный телефон прямо сейчас.
Ярость, чувак. Какая еще эмоция даст тебе столько всего? От ярости все и происходит.
Сорок — лучший возраст для мужчины. Самое время любить и смеяться.
Мне нравятся странные любовные истории. Я рыдал, когда они отняли Кинг-Конга у Джессики Лэнг. Так же нельзя, уроды!
Я люблю сарказм. Я даже люблю легкий цинизм, и думаю, что цинизм может быть остроумен. Но так сложно понять, когда остроумие конструктивно, а когда — нет.
Я не переношу дураков, но в жизни через них приходится буквально продираться.
Мне рассказывали про одну девушку, которая вообразила, что у нее со мной отношения. Она писала мне письма, а потом писала себе ответы от моего имени, и в ее сознании мы были женаты, и у нас было двое детей. Завершилось все тем, что в конце концов ей потребовалась серьезная помощь.
Я не веду дневник, но у меня есть по записной книжке с каждого снятого фильма и из каждого большого путешествия.
Сны мне, как правило, снятся цветные и в основном про межгалактический шпионаж.
Я помню, как кто-то из космонавтов сказал: чем дальше ты от Земли, тем больше ты понимаешь про Землю. Точно так же и я: больше узнал об Америке, когда из нее уехал. И я многое узнаю о себе, стоит мне потеряться где-то в глуши.
Миру не нужны космонавты. Миру нужны фермеры.
Не хватает красоты — езжайте в Исландию.
Из спорта я люблю гольф и серфинг. Именно они заносят тебя в по-настоящему невероятные места.
В мире очень мало однозначно правильных вещей, и одна из них — не мусорить.
Я повар-утилизатор. Обожаю открыть холодильник воскресным вечером и вымести из него все, что там остается, а потом сделать из всего этого какое-то вкусное месиво.
Чувак, который изобрел гамбургер, был крутым, но чувак, который изобрел чизбургер, был гением.
Мы сделались цивилизацией болванов, когда стали слишком много думать о том, что именно съесть на обед.
Почему-то мы анализируем свои поражения гораздо подробнее, чем свои успехи.
Каждое кино, что я делаю, я бы хотел воспринимать как последнее.
В детстве я обожал джинсы из J. C Penney (техасская сеть недорогих универмагов. — Esquire) с простыми карманами без нашивок. Мне никогда не нравилась идея таскать чужое имя у себя на заднице.
Никаких иллюзий. Больше никаких иллюзий.
Вода не бывает неуклюжей.
Источник: https://esquire.ru/
Избранная фильмография Мэттью Макконахи
1993 ф Под кайфом и в смятении Dazed and Confused Дэвид Вудерсон
1996 ф Время убивать A Time to Kill Джейк Тайлер Бригенс
2002 ф Власть огня Reign of Fire Дентон Ван Зан
2005 ф Сахара Sahara Дирк Питт
2005 ф Деньги на двоих Two for the Money Брэндон Лэнг
2011 ф Линкольн для адвоката The Lincoln Lawyer Микки Хэллер
2011 ф Киллер Джо Killer Joe киллер Джо Купер
2013 ф Далласский клуб покупателей The Dallas Buyers Club Рон Вудруф
2013 ф Волк с Уолл-стрит The Wolf of Wall Street Марк Ханна
2014 с Настоящий детектив True Detective Растин Коул
2014 ф Интерстеллар Interstellar Купер
2020 ф Джентльмены The Gentlemen Микки Пирсон
