Дмитрий Сидорин, Sidorin Lab: «Медийные войны в соцсетях — это тренд»

«Гугл» может стать внутренним поиском Facebook

— Какие сайты сегодня самые популярные, выиграли ли социальные сети битву за аудиторию у поисковиков?

— Подтвержу слова о том, что соцсети становятся все более популярны, все более посещаемы. Если строить карту мировых интернет-империй и раскрасить страны в разный цвет в зависимости от того, какой там сайт номер один по посещаемости, то года три назад лидировал Google, а Facebook был вторым. Теперь лидирует Facebook. То есть поисковик и соцсеть – это всегда сайт номер один, и Facebook побеждает Google.

— В чем причина, почему социальные сети захватывают все больше аудитории?

— Социальные сети дали миру социальные механики, не просто сайт появился. В соцсети появилась пародия на жизнь. Любовь, встречи, знакомства, расставания — все может произойти в соцсети, и люди могут не увидеть друг друга никогда. Туда добавились социальные механики, и люди этим пользуются, все это аккумулировали соцсети. Оглянитесь вокруг: социальные механики вылезли на сайты СМИ, влезли на корпоративные ресурсы, появились виджеты «ВКонтакте», люди стали говорить с интернетом, говорить друг с другом. Раньше это больше походило на «телек», когда был рупор в одну строну и интернет говорил с нами, теперь мы сами говорим там, мы говорим с бизнесом, с персонами. Я думаю, будущее придет к тому, что основа все-таки в социализации.

— Как будут строиться отношения между социальными сетями и поисковиками с точки зрения SEO, возможна ли между ними конкуренция?

— Мы объединяемся в группы. И социальные сети своими механиками будут удерживать людей под своим контролем, будут собирать данные о нас, а поисковик будет осуществлять поиск этих данных. Раньше он искал в сайтах, теперь он потихоньку ищет внутри постов, внутри групп, внутри профайлов. Может быть, идеальным будущим для Запада, возможно, было бы, если все будут в Facebook, а Google будет поиском внутри FB.

Мы объединяемся в группы. И социальные сети своими механиками будут удерживать людей под своим контролем, будут собирать данные о нас, а поисковик будет осуществлять поиск этих данных

Поиск данных – это фундаментальная наука. Данных все больше. Соцсети – это те же данные, но в другом виде. Нет войны «поисковик — соцсеть». Поиск среди сайтов потихоньку уходит в прошлое, мы хотим свеженькое, а свеженькое — в соцсетях. Мы даже новости находим в соцсетях.

Тут вопрос, договорится ли «ВКонтакте» с «Яндексом» и Facebook с Google и чей будет поиск внутри. Пока у них свои поиски внутри, и они ужасны. Речи о полнотекстовом коммерческом поиске там пока нет. Люди не могут искать «купить айфон недорого», там нет релевантности, и «ВКонтакте» не поймет, что хочет человек, покажет какие-то фильмы, видеоролики. Поиск приобретет больший масштаб.

«Пока Facebook просто не старался для России»

— Звучит много дискуссий относительно того, необходимы ли национальная операционная система, собственный поисковик и собственные социальные сети. Какой позиции придерживаетесь вы в этих спорах?

— Я хочу верить, что мы, как и Китай, проявим политическую волю и поможем нашим технологиям. У нас есть неглупые ребята, у нас есть нормальная поисковая система, нормальная соцсеть, и можно делать лучше. Но, увы, у Запада много сил, и если Google приходит в какую-то страну, он становится поисковиком номер один. Что бы там ни придумывали местные программисты, стартаперы – у них нет таких ресурсов. Также и с социальными сетями. Китай запретил все это, у них собственная соцсеть, свой поисковик, и они – молодцы!

— Какова ситуация в России?

— В России у нас честная конкуренция. Это гордость за технологии, что мы бьемся в равной борьбе. Но по последним тенденциям вижу, что Google поджимает «Яндекс»: проиграли войну на уровне мобайла, на уровне мобильных операционных систем, на уровне гаджетов, браузера. Много проиграно эшелонов, которые — составляющие интернета, и говорить о независимости в интернете Россия не может. Слава Богу, есть соцсеть и поисковик. Гаджетов нет, операционки нет.

Много проиграно эшелонов, которые составляющие интернета, и говорить о независимости в интернете Россия не может. Слава Богу, есть соцсеть и поисковик

— Какие есть слабые места у «ВКонтакте»?

— Там полно слабых мест, и те, кто пользуется Facebook и любит Facebook, могут объяснить доходчиво. Стратегически не знаю, что надо делать «ВКонтакте», как ему побеждать иноземные соцсети. Но пока Facebook просто не старался для России, там не очень удобный для нас интерфейс. Если говорить о user experience, то для них в первую очередь это experience их аудитории. То, что мы путаемся в кнопках, я думаю, это никого не волнует, нас не очень много. Но Facebook левой ногой может что-то для русских замутить, какие-то промокампании, рекламу по телеку. Наверное, у них пока целей таких просто нет.

«Есть утопия, что на сайте администрации у нас форма обращения к власти, а многим просто хочется написать в «Твиттере»: «Горите в аду!»

— Вернемся к теме социальных сетей, какие сейчас тенденции заметны там?

— Я говорил про данные соцсетей, что мы пишем там: экстремизм, терроризм, педофилов ловят, кто-то на кого-то обиделся, поехал, на Урале зарезал человека. Соцсеть начала влиять на реальный мир. Журналисты в погоне за кликами начали писать заголовки соответствующие, статьи. Они начали гнаться за трафиком. Журналистика стала такой желчной и, скорее, пессимистичной. Любой замер покажет, что какой-нибудь едкий пост в Facebook — например, «упал», «сломал», «уничтожил», «взорвалось» — наберет больше лайков, чем «спаслись», «выжили», «влюбились». Как так выходит? Видимо, мы такие люди.

— Каким образом это можно использовать?

— В соцсетях пишут про многое, не только про бизнес. Например, люди с ограниченными возможностями пишут о своих проблемах, и никто их не слышит, пока не включишь систему мониторинга. Женщины могут писать про недостроенный перинатальный центр, кто-то может жаловаться на яму на дороге. Есть утопия, что на сайте администрации у нас форма обращения к власти. Но кто знает про нее? А иногда этот сайт просто недоступен, а у многих, когда у них душевные порывы, – желание просто крикнуть, написать в «Твиттере», Facebook: «Горите в аду!». Услышат их? Вряд ли. А услышать на самом деле хотели бы и помочь могли бы. И тут надо помогать многим органам, департаментам, политикам слышать народ хоть в каком-то количестве. Не обязательно всех.

Мы пробовали видеть все дискуссии про наркотики и писать там про воркаут, паркур, олимпиаду, спорт, семью, еще что-то. Не знаю, как измерить, работает это или нет, но это по крайней мере какие-то действия. Рассказали о мероприятиях – может, кто-то пошел.

Власти могут получать объективную информацию о реальных нуждах людей

— Как можно строить работу с данными, которые есть в социальных сетях, с точки зрения властей?

— Первое, чего я хочу добиться – давайте слушать, давайте брать системы мониторинга и хотя бы цифры получать. Не верить в соцопросы, не ходить по домам и собирать бумажки в течении полугода, а прямо сейчас слушать народ и все, что происходит. Понятно, что слушать мало и людям от этого легче не станет, но мы, по крайней мере, поймем, куда отправлять людей на помощь, кому помогать, что делать. Роддом строить или помочь пожар тушить?

Давайте слушать, давайте брать системы мониторинга и хотя бы цифры получать. Не верить в соцопросы, не ходить по домам и собирать бумажки в течении полугода, а прямо сейчас слушать народ и все, что происходит.

Сейчас получается так, что во власти каждый департамент может делать это как свой проект. Я вижу, что власть покупает через мою компанию систему мониторинга соцмедиа много раз. Могла бы купить один раз и закрыть нужды многих отделов, но они каждый сам за себя: покупают систему и решают задачу. Можно было бы это оптимизировать.

Я собрал команду, которая впитывает опыт в финансовом секторе, в бизнесе, в социальных проблемах, в политике. С удовольствием бы делились опытом.

— Были случаи, когда реально строились роддома?

— У нас есть машина, ключевые слова: мы выкачиваем все, что мелькает (если не все, то с какой-то полнотой), и делаем выводы, принимаем решения. Бывает вал вещей. Я приходил к главе города в Подмосковье, он говорит:

— Дима, меня не выберут, потому что у меня плохие дороги, — провели мониторинг, я ему говорю:

— Дороги плохие — да, но знаете, что хуже в 4 раза? Вы не построили роддом женщинам, есть грех?

— Да, но надо инвестировать, я сам не могу такие бюджеты найти, мне с области не дают.

Я рад, что мониторинг из теоретической, математической штуки вылился в реальное решение и просто помог семьям

— А почему не дают?

— У нас сменился глава — губернатор новый, надо ему напомнить.

Простая вещь – а давайте напомним. Мы хотя бы сможем сказать людям, что просили. Это не будет однотипное мнение о власти, что они ничего не делают. Я говорю, вы скажете, и в кои-то веки это будет просто ваше слово по селектору, которое услышат 7 человек и забудут, а я возьму и этот кусочек отдам в те места в соцсети, где женщины спрашивают друг у друга: «Какого черта? Когда будет перинатальный центр?».

Он попросил — ему дали денег. Он сам не ожидал. Перинатальный центр построили — один из лучших. Губернатор приехал на открытие. Женщины счастливы. Это отличная SMM-среда – молодые мамы, дети, здоровье, женщины. Он сам рад, что нашел такой нерв и решил проблемы. Я рад, что мониторинг из теоретической, математической штуки вылился в реальное решение и просто помог семьям.

«Если вы не делаете SMM, ваши сотрудники сделают его за вас»

— В бизнесе до сих пор довольно скептично относятся к SMM, насколько это нужная вещь?

— Сотрудники пишут о компаниях, в которых работают. Например, если «Лукойл» не делает бизнес в интернете, это не значит, что у него нет репутации там. Репутацию компании прежде всего начинают формировать сотрудники, которые указали в профайле, что они работают там. Если вы не делаете SMM, ваши сотрудники сделают его за вас постами в «Инстаграме», хэштегами.

— Есть ли примеры, когда сотрудники делали репутацию собственной компании?

— Может случиться так, что человек, сам того не ведая выкинет в соцсети то, что изменит жизнь его большой компании, где он работает, его семьи, его лично. Таможенник на границе Украины и России сфотографировал танки, у него пропадали аккаунты в соцсетях стремительно. Его начали искать, он удалял. Я думаю, он не знал ни о системах мониторинга, ни как реагировать на негатив, о том, что нужно быть спокойным.

В большом банке вывесили отчет итоговый на стенде в холле. Человек сфотографировал, отправил в Facebook фотку, из Америки им пишут руководители: «Мы что, теперь отчет из Facebook получаем? У вас новая мода в России? Будьте аккуратнее». Не придали значения, что такое вывешивать нельзя, и, вообще говоря, фотографировать стенд в компании не надо. Мало ли, что там: отмена корпоратива, задержали зарплату — не надо этот сор выносить.

Некоторые тяжелые компании сразу ставят условия сотрудникам: ты не пишешь название брендов в соцсетях.

Вторжение одной страны в медийное пространство другой

— Вы затронули тему конфликта на Украине. Там на уровне генерального штаба набирали людей в так называемые «диванные войска», можно встретить различные методички ведения дискуссий. Приходилось ли сталкиваться с этим?

— Я попадаю на невероятные мероприятия, где собираются родители и обсуждают безопасность в сети, наркотики. Военные обсуждают вопросы государственного суверенитета, вторжение одной страны в медийное пространство другой. Там реальные боевые действия уже происходят. Оказалось, что соцсети – это то, в чем не разбирается старшее поколение, то, про что не написано учебников. Здесь есть только практики, и крупицы опыта – это единственное, что сейчас есть в плане знаний и опоры при принятии решений. Получается, это тренд, который все пропустили, и гуру здесь – это вчерашние студенты и школьники.

Оказалось, что соцсети – это то, в чем не разбирается старшее поколение, то, про что не написано учебников. Это тренд, который все пропустили, и гуру здесь – это вчерашние студенты и школьники

— Как попали на подобные мероприятия? Есть ли в России свои «диванные войска»?

— Я работаю с властью, я был интернетчиком. Не скажу, что был патриотом, но когда я увидел вот это, у меня что-то случилось. Я начал переживать за страну. Пусть я и молод – ребята, давайте бороться. Анализировали «диванные войска» на Украине. Есть проекты Social CRM и аналогичных систем внутри России, когда сплачивается группа лиц и слаженно действует в информационном пространстве. Это не какая-то профанация – это то, что реально делается.

«Ребята, здесь обижают русских: на сайте «Форбс» вышла статья, разносят хорошего человека», — и так далее.

Вопрос про «диванные войска» и стабильность стран — элементарная задача замерить информационный фон одной страны и другой, сказать, какова плотность ключевого слова «экстремизм», «терроризм», «война» на единицу измерения. В некоторых странах она в разы выше, чем в России, поэтому у нас нет войны, а там, видимо, настроения соответствующие. Можно построить планки, когда достигаем такого уровня – мы будем как Ливия, как Греция. Что делают пиарщики, которые переживают за страну? Разбавляют фон, размягчают плотность: «Люди, оглянитесь! Конференция прошла, встретились главы». Надо плотность понижать. А математически получается, что люди находятся в таком зомбоящике с заданной плотностью. Боты это сделали, журналисты сделали, наши, западные – уже не разберешь.

100 тысяч упоминаний в соцсетях в сутки

— Ведутся ли подобные битвы на уровне бизнеса? Что предлагает ваша компания?

— Компании ввязываются в микробитвы за свой бренд, и тут нужна слаженность и системность. Я назвал машину, которая поможет системно работать в этих местах пока, — Social CRM. Кто-то мне говорит: «Дима, уже есть». Я говорю: «Это не совсем то». Я под этим подразумеваю некий мозг типа ERP, СЭД или еще чего-нибудь, машина, которая слышит сигналы из соцсети, принимает их классифицирует (это — «негатив», это — хелпдеск, сервисдеск, это — пиарщикам, это — про топ-менеджера, здесь продажу можно сделать), таргетирует, а потом отдает приказы и обратно возвращает ответы в соцсети. Появляется представитель бренда, который делает продажу, появляется соответствующий человек и дает комментарий. Машина принимает, отдает, измеряет KPI, мониторы. Такой системы пока в России нет.

Если говорить о монументальных вещах – экстремизм, терроризм, наркотики – это 10 тысяч упоминаний в сутки

— Каковы масштабы информации, генерируемой в социальных сетях?

— Мало кто представляет, сколько в сутки пишут про Сбербанк, про ИГИЛ. ИГИЛ – это в месяц 100 тысяч упоминаний на кириллице. Добавить арабский, диалекты, английский — будет большая проблема. Некоторые политики — это 100 тысяч упоминаний в соцсетях в сутки. Я не говорю о СМИ и об уникальных упоминаниях, есть еще репосты. Топ-банки – это 1000 упоминаний в сутки. Если говорить о монументальных вещах – экстремизм, терроризм, наркотики – это 10 тысяч упоминаний в сутки.

«Недостаточно просто выкачать «ВКонтакте»

— Каким образом проводится мониторинг, как обрабатывают получаемые данные?

— Я в этот мир попал, когда был в компании «Ашманов и партнеры». Ашманов много занимался искусственным интеллектом и писал одну из первых систем мониторинга России — «Крибрум». Сейчас они с Натальей Касперской продвигают ее на рынке. Тогда я в это не очень поверил, ушел, занимался своей жизнью. Но слово за слово, клиент-политик, клиент-бизнесмен, сначала выдавили из «Яндекса», а потом — давайте последим, что в соцсетях, и оформилась услуга.

Я вспомнил, что есть система мониторинга. Я долгое время делал услугу вслепую, выдавить из «Яндекса» – понятно. Выдавил – чего-то добился. А в соцсетях мы побеждаем или проигрываем — трудно было сказать. Я понял, что от ручного мониторинга надо отходить, и сел писать систему. Потратил два года и был уверен, что я сейчас порву рынок. Потом вернулся в рынок, поговорил с коллегами и понял, что слишком я слаб. Если выходить туда глубоко – там анализ географии, пол, построение графов, предсказания, оценка охвата, вовлеченности. Недостаточно просто выкачать «ВКонтакте». А как с «Инстаграмом» быть? А с Facebook? Надо писать зонды. А что делать с закрытыми группами, а что делать с «Банки.ру», а «Авито»?

Сегодня ты удовлетворил нужды небольшого бизнеса, просканировал для них «ВКонтакте», а завтра к тебе приходит заказчик, для которого судьба решится через месяц, и ему нужна полнота и достоверность высокой точности, а не просто «мы тут «ВКонтакте» просмотрели, и, наверное, все хорошо»

И — бах! Оказывается, тебе не один программист нужен, а сорок, которые работают на создание шлюзов в самые большие миры. Сегодня ты удовлетворил нужды небольшого бизнеса, просканировал для них «ВКонтакте», а завтра к тебе приходит заказчик, для которого судьба решится через месяц, и ему нужна полнота и достоверность высокой точности, а не просто «мы тут «ВКонтакте» просмотрели, и, наверное, все хорошо». Например, у медицинских сетей огромное количество отзывов в гео-соцсетях типа «Форсквер».

— К чему ведет недооценка полноты информации?

— Недооценка полноты ведет к тому, что подобные стартапы не заработают. Я отказался от стартапа, решил, что нужна услуга. Ладно мониторить — что делать с этим? И много денег было вложено именно в услугу, как исправить, как изменить, как добиться результата. Я понял, что не стоит тратить годы на попытку догнать «Крибрум», «БрендАналитикс». Я их никогда не догоню. Я беру и честно их покупаю. Они уже сканируют соцсети. Я честно беру их бигдату, а дальше уже садятся лингвисты, аналитики, и я творю жизнь уже после мониторинга. А они не знают, что происходит после, потому что – сервисы. Они почувствовали, глядя на меня, что, наверное, интересна бизнесу услуга и там денег, может, больше. Но теперь войдите в этот рынок, потому что там я.

«Эволюция будет, я боюсь, на уровне «Терминатора»

— Последний вопрос: скажите, какие изменения ждут мир интернета в некоторой среднесрочной перспективе? Как будет развиваться IT? Можете сделать некоторый футуристический прогноз?

— Поток данных стал настолько быстр, что у нас нет времени на открытие компьютера, запуска операционной системы. У нас есть время сунуть руку в карман и достать устройство. Я понял новую измеримую ценность – время. Все, что будет выпускаться, будет экономить время людям. Во-первых, телефон пора бы не доставать из кармана. Это что-то, что должно быть на часах, ближе к руке. Дальше, оно должно быть ближе к глазу: чуть зрачок двинул, моргнул особым образом — у тебя открылась страница. И дальше уровень – это должно поступать сразу в мозг. Даже зрение и движение зрачка – это потеря времени. Эволюция будет, я боюсь, на уровне «Терминатора». Но он был представлен утопично – он видит картинки. Не должен он видеть картинки. Должен быть импульс сразу в голову, импульс видоизменяться, сжиматься. Один бит — и он донес все.

Александр Третьяков, фото из социальных сетей

Справка

Дмитрий Сидорин

Генеральный директор и основатель Sidorin Lab и Reputation Lab

Родился в 1985 году в Макеевке.

В 2008 году окончил МФТИ.

В 2011 году окончил аспирантуру МЭСИ.

С 2006 по 2008 год — научный сотрудник ОИЯИ, участник команды CMS LHC CERN.

С 2007 по 2009 год — руководитель отдела продаж ЗАО «Мотив».

С 2009 по 2011 год — менеджер по продажам компании «Ашманов и партнеры».

С 2012 года — CEO компании Reputation Guru.

В 2012-2014 годах — сооснователь и директор по развитию компании Digital Guru.

В 2010 году стал гендиректором компании Sidorin Lab.

Источник : https://realnoevremya.ru/