Интервью с Харрисоном Фордом
Вы выступаете в качестве исполнительного продюсера в фильме «Крайние меры». Вы сами искали себе проект для разработки?
Да. Лет 15 назад, во времена расцвета кинобизнеса, студии были активно вовлечены в разработку сценариев. Затем они бросили это занятие и начали заниматься чем-то, чего я вообще не понимаю. Сценаристы или агентства свои проекты теперь сами продвигают и выставляют на продажу, прикрепляя к ним своих актеров. У меня лично агент появился только три или четыре года назад. Так что мне стало интересно самому разрабатывать проекты для себя.
Ваш персонаж активно использует научный жаргон…
Я сам себе изначально поставил условие: попытаться понять науку. Понять, как она работает, что такое научный процесс. Мы обязаны показать ее так, чтобы зрители нашли это познавательным, но в то же время не потерять драматическую составляющую, которая удержит их перед экраном.
С другой стороны, в фильме много эмоциональных сцен.
Я могу работать лишь с собственным опытом, собственным пониманием, собственной эмпатией. Если вы видите персонажа в моем исполнении, как бы сильно он от меня ни отличался, его эмоции – это те эмоции, которые я понимаю и которые, как мне кажется, уместно передать зрителям в данный момент.
Вы плачете в кино?
Я плачу, когда автобус опаздывает. И когда слезами делу не поможешь…
Тяжело сегодня запустить такой фильм в производство?
Да вообще нереально. Раньше было так: мне присылают сценарий, я перезваниваю и говорю: «Я в восторге», мне отвечают: «Отлично, давай снимать». Я говорю: «Ла-адно». И через две недели мы уже в препродакшне. Сегодня все не так. Денег мало. Бизнес переживает не лучшие времена.
Вы сократили свой гонорар?
Это моя работа. Другой у меня нет. Это ремесло, совершенствованию которого я посвятил всю свою жизнь. Я хочу, чтобы мне за него платили, потому что иначе я работаю менее ответственно и не ценю свой труд. Конечно, в этом случае я снизил свой гонорар – это скорее довольствие, а не зарплата. Но я был готов работать на этих условиях, потому что понимал экономические реалии такой картины.
Вашей первой характерной ролью был Боб Фальфа в «Американских граффити».
Как вы с Лукасом дошли до образа «ковбоя с истекшим сроком годности»? Мы долго обсуждали стрижку. Он хотел, чтобы я снимался с «ежиком», но на дворе был 1973-й, я носил длинные волосы и не горел желанием стричься под машинку. Думал, что с короткими волосами не найду себе работу. А он хотел меня подстричь, чтобы таким образом выделить персонажа среди всех остальных. И тогда я сказал: «А как насчет ковбойской шляпы?» И он ответил (имитирует Лукаса): «Да, да, помню этих ребят с Запада».
В «Разговоре» Копполы вы играете помощника Роберта Дюваля. Это совсем небольшая роль, но вы сделали с ней нечто. Ваш персонаж немного чудаковатый…
Он не немного чудаковатый, он немного гей. То есть, он просто гей. Я пробовался на ту роль, что в итоге сыграл Фредди Форест, и продюсер мне сказал так: «Нам понравилась твоя игра, но Фрэнсис хочет написать для тебя другую роль». Я сказал: «Окей». Через некоторое время меня вызывают на прослушивание в Сан-Франциско, где выдают мой экземпляр сценария, а на нем написано: «Молодой человек».
Чудесно.
«Это же вообще не персонаж», – подумал я. И убедил Эгги Роджерс, которая была моим костюмером на «Американских граффити», потратить 900 долларов мне на костюм от Brioni цвета бильярдного сукна, чтобы поддержать мое видение персонажа. Я читал сценарий и думал: «Как можно сделать его полезным для этой истории?» И вот за день до начала съемок я прихожу на площадку в костюме, и Фрэнсис меня спрашивает: «Чего это вы изображаете?» И я отвечаю: «Я гей». Он переспрашивает: «Что, простите?» Я говорю: «Я ГЕЙ. Посмотрите, как он себя ведет, что делает». Тогда он кричит нашему художнику-постановщику, Дину Тавуларису: «Дин, он гей!» И Дин отвечает: «Что, и этот тоже?»
За все эти годы вы много рассказывали о Спилберге и о Лукасе. А какое впечатление у вас сложилось о Копполе?
Мне он показался удивительным режиссером и сильной личностью. Забавный, умный парень – и это было еще до того, как он занялся виноделием. Он любил еду. Любил развлечения. Был отличным рассказчиком.
Как долго вы пробыли на Филиппинах ради съемок своей единственной сцены в «Апокалипсисе сегодня»?
Меня три или четыре раза приглашали сниматься на Филиппины, предлагая разные роли, но я каждый раз отвечал, что они меня не интересуют…
Вам предлагали сыграть персонажа Мартина Шина?
Ходили какие-то слухи на этот счет, но я не был в них посвящен: Фрэнсис обсуждал это со своими людьми. Я каждый раз спрашивал: «Как долго это займет?» И мне говорили: «Порядка трех недель». Я знал людей, которые уезжали туда на три дня и застревали на три месяца. Процесс затягивался, люди сходили с ума от скуки, сидя у себя в номере, стреляя в потолок и закидываясь всякими неподобающими веществами. Так что я отказывался. Наконец мне сказали: «На этого персонажа отведено всего девять дней. Девять дней – и поедешь домой». Тогда у него еще не было имени, уже потом сошлись на полковнике Лукасе. Я хотел быть настолько неузнаваемым, насколько это возможно. В итоге, насколько мне известно, моя сцена оказалась единственной снятой раньше срока. Уже через пять дней я покинул Филиппины, довольный, что все так хорошо получилось. Потом, правда, пришлось четыре или пять раз перезаписывать звук, потому что диалоги менялись.
Можете ли вы еще чем-то поделиться о «Звездных войнах», о чем вы еще не рассказывали?
Не-а.
Ну хоть что-нибудь…
Вот что я вам скажу про «Звездные войны». Для моей карьеры стало большой удачей, что такие фильмы как «Звездные войны» и «Индиана Джонс» родители показывают своим детям. В итоге они становятся классикой семейного кино, а на меня продолжает обращать внимание новое поколение режиссеров.
Когда дошло дело до съемок фильма «Империя наносит ответный удар», Лукасу пришлось платить из собственного кармана. Это как-то сказалось на съемочной группе?
Никогда не задумывался об этом.
Как вам работалось с Ирвином Кершнером?
Отлично работалось. Мне очень понравилось у него сниматься. Из всех актеров «Новой надежды» я единственный не подписывался на сиквел. После успеха первого фильма я снялся в «Ганновер-Стрит» и «Отряде 10 из Навароне». И сделал это с единственной целью: поднять себе цену, чтобы обязать Джорджа заплатить мне и моим коллегам нормальные гонорары, – в наших контрактах было прописано такое специальное условие. И поменять порядок расположения имен в титрах. В итоге это действительно дало нам преимущество на съемках «Империи…».
Где вы сымпровизировали знаменитое «Я люблю тебя» – «Я знаю»…
Да, Джордж сначала сопротивлялся этой реплике, но потом смирился. Он сказал, что зрители будут смеяться в том моменте, где смеяться не надо, и я ему ответил: «Не бывает таких моментов». И вот на одном из просмотров материала меня посадили рядом с Джорджем – он хотел посмотреть, как будет восприниматься реплика в нашем с Кершнером варианте. Тогда-то он и сдался: «Ладно, хорошо звучит».
Как вы попали в «Свидетеля»?
С режиссером, Питером Уиром, я знаком не был. Меня привели на съемочную площадку продюсер Эд Фельдман и Джефф Катценберг, в то время вместе с Барри Диллером руководивший студией Paramount. Это было еще до того, как пришел Питер, так что в обсуждении кандидатуры режиссера участвовал в том числе и я. Кажется, все остальные актеры и режиссеры от этого фильма отказались. А Уир не был уверен, что хочет снимать меня. В итоге он приехал в Вайоминг, мы пообщались, и он согласился.
Как вы с ним сработались?
У нас было всего четыре недели на препродакшн. Мы решили разделить обязанности: он отправился исследовать сторону амишей, а я, так как мой персонаж ничего про амишей не знал, отправился исследовать сторону полиции. Через две недели мы встретились, сравнили свои записи и приступили к работе со сценарием. Затем начались съемки, и они прошли просто замечательно – быстро, плавно, я получил огромное удовольствие. Во многом фильм вышел хорошим благодаря чудесному оператору Джону Силу. Но настоящий глаз-алмаз у Питера, конечно. Нам повезло, что на площадке вместе работали столько талантливых людей, и все-таки это от первого до последнего кадра фильм Питера Уира.
А затем вы с Уиром занялись «Берегом москитов».
Верно. И снова невероятные впечатления. Книга Пола Теру написана удивительно вкусно, я просто влюбился в его текст. И я был очень рад снова работать с Питером. В Белиз-Сити жить было негде, так что я обитал на яхте, которую мне раздобыл мой друг Джимми Баффетт, в полукилометре от берега. Это было круто.
Главный герой, Элли Фокс, не на шутку выводит из себя. И таких в вашем резюме несколько …
Да, я полюбил этого парня. Он действительно невыносим. Многие считали, что для меня это такой нетипичный персонаж. Даже хвалили меня за карьерную храбрость. Но я никогда не воспринимал это в подобном ключе. Мне это виделось отличной возможностью. О чем они говорили? Насколько легко принять такого героя? Почему меня это должно заботить? Он же узнаваемый, настоящий персонаж, с драматическими противоречиями. Он жесток, да, но этим его характер не ограничивался. Он был трагическим персонажем. Теру смог выписать такого сложного героя, а я не побоялся воспроизвести это в фильме.
Около двадцати лет вы являетесь членом фонда Conservation International. Задели ли вас экологические мотивы фильма?
Нет, к этому фонду меня привлекло другое. Это были социальные мотивы: критика Элли Фоксом американской культуры и проницательная точность его суждений. Да, иногда он заходил чересчур далеко, порой в корне ошибался, но во всех его словах была доля правды.
Фильм, несмотря на восторги критики, так и не нашел своего зрителя.
Не нашел. Забавно. Помнится, однажды в НьюЙорке подхожу я к своей припаркованной машине и вижу, как полицейский выписывает мне штраф. Кричу ему: «Эй, погоди!» Он поворачивается ко мне, видит, что я перехожу улицу, быстро ставит последнюю подпись и засовывает квитанцию между дворником и стеклом. Потом разворачивается и говорит: «Это за “Берег москитов”». И уходит.
Вас заботит защита окружающей среды, но в кино вы никогда это не выражали, и вас нечасто увидишь по телевизору с речами на тему экологии.
Я никогда не хотел быть лицом фонда. Я хотел быть в совете директоров. Хотел участвовать финансово, но при этом помогать делами, и поэтому сознательно держался подальше от предложений стать лицом организации. Все эти вопросы очень важны: как правильно поступить? С какой стороны подойти к этим проблемам? Я бы скорее хотел услышать ответы на них от экспертов, а не от знаменитостей.
Однажды вы сказали про Майка Николса, снимавшего вас в «Деловой женщине» и «Кое-что о Генри», что он «отлично манипулирует людьми».
Я так сказал? По-моему, я сказал, что он «отлично принимает гостей». Нет, я никогда не чувствовал, что Майк Николс мной манипулирует. Думаю, никто не чувствовал. После съемок у Майка люди, как мне кажется, уходят с чувством, что побывали на отличной вечеринке. Хорошая еда, хорошая компания, все хорошо провели время. Из тех, кого я знаю, он лучше всех умеет рассказывать остроумные истории. И еще он один из самых умных людей, которых я встречал. Он честный, проницательный и просто хороший человек. И не пытается на тебя давить: ты делаешь то, что нужно, и сам не знаешь, как или почему у тебя это получилось, – но Майк все устроил так, что у тебя просто не осталось выбора. И тебе кажется, что ты сам все придумал.
Есть ли такие персонажи, которых вы никогда не играли, но хотели бы сыграть?
Я никогда не играл женщину. И никогда не играл рыбу. С удовольствием сыграл бы рыбу женского пола – просто ради костюма… Я не рассматриваю это с такой точки зрения. Проект становится мне интересен, когда я чувствую, что история близка мне эмоционально. Я не стремлюсь сыграть какой-то определенный тип героя или сняться в определенном жанре или у определенного режиссера. Я стремлюсь быть полезным для повествования, для той истории, в которой я нахожусь.
Когда вам предложили роль Джека Райана, вы уже были Ханом Соло и Индианой Джонсом. Не боялись ввязываться в очередную франшизу?
Об этом я тогда не думал. Мне прислали сценарий, когда начиналась работа над первой частью, «Охота за “Красным октябрем”». Я прочитал его и сказал: «Большое спасибо, но я лучше сыграю того русского подводника, чем Джека Райана». Они спрашивают: «Ты что, серьезно?» Я говорю: «Вполне». «А, ну, большое спасибо», – сказали они и нашли на роль Алека Болдуина, который великолепно с ней справился. А потом, сам не знаю почему, я согласился сыграть Джека Райана у Филлипа Нойса в «Играх патриотов» и «Прямой и явной угрозе». Мне очень нравится, как стильно сняты эти картины.
Правда ли, что у вас с Томом Клэнси были разногласия относительно образа Райана?
О да, было множество вещей, о которых мы никак не могли договориться. Было, правда, и множество вещей, насчет которых мы сошлись. Том видел Джека Райана как человека без внутреннего морального конфликта. Для которого все ясно и понятно. Мне же хотелось внутренней борьбы. Именно поэтому Райан так реагирует, когда издалека наблюдает за успешным нападением на тренировочный лагерь. Это было наше с Филлипом Нойсом решение, и мы не желали что-либо менять. Писать роман – это одно, в романе можно с помощью слов контролировать картинку, которую в своем воображении строит читатель. Но мне казалось, что будет интереснее создать немного более сложного героя. Я не стану говорить за Тома – он и сам за себя неплохо может сказать, – но, мне кажется, для него все это было лишними помехами.
И затем вы отказались от «Цены страха»?
Некоторые вещи в этом фильме для меня оказались непреодолимыми препятствиями. Если бы я мог с ними ужиться, я бы с удовольствием еще раз сыграл Райана, – это очень богатый персонаж.
Вы поступили очень храбро, замахнувшись на Билли Уайлдера и согласившись сняться в «Сабрине». За что и отгребли. (Cмеется)
Вы путаете храбрость с тупостью. Распространенная ошибка. Каким-то образом я и Сидни Поллак договорились до того, что стали работать над этим фильмом. Сидни уже нет с нами. Мне его не хватает. Мы оба прожили достаточно долго, чтобы успеть пожалеть об этой картине.
Почему? Потому что оригинал был таким культовым фильмом?
Потому что бессмысленно делать что-то, что уже сделано. Но, к счастью, мы помогли начать карьеру Грегу Киннеру и Джулии Ормонд, которая великолепно сыграла и в этом фильме, и в своих последующих работах. С нашей стороны это было благородное, хотя и довольно странное мероприятие.
Журналисты часто призывают вас играть небольшие роли в независимых фильмах или выбирать характерные роли вместо главных героев блокбастеров. То есть независимое кино как бы считается более почетным.
Когда они так говорят, то считают себя покровителями искусства, а не меркантильными прислужниками банальности…
Отлично сказано.
…И поэтому делают вид, что ценят глубокомысленность и искусство фильма. Не так давно я поддался на уговоры и снялся в «Переправе», маленькой картине молодого режиссера. Я был твердо намерен не пытаться менять сценарий под себя и таким образом найти общий язык с аудиторией, которая обычно не видит мою игру, и еще, может быть, мне хотелось поучаствовать в чем-нибудь независимом. В общем, я сыграл в «Переправе».
Нашли ли вы новую аудиторию?
Нет. Фильм вообще едва ли нашел своих зрителей.
Эта история в каком-то смысле опровергает известные слухи про ваше упрямство. Как вы думаете, почему у людей сложилось такое впечатление?
Мне кажется, люди сами его и создают. Они сначала прочитают о нем где-нибудь, а потом свято в него веруют. Да, пожалуй, действительно было такое время, когда со мной было трудно договориться, я был куда более упрямым и не хотел понимать, как важно продолжать делать свое дело, даже если процесс не доставляет тебе удовольствия. Но сегодня я проще отношусь к съемкам, и со мной, наверное, легче работать.
Что вы можете сказать о своем новом фильме, «Утренняя слава»?
Он выходит в июле (в России – в ноябре, – EMPIRE). Я с удовольствием работал с Роджером Мичеллом и с Рэйчел МакАдамс, которая чудесно сыграла в этом фильме. Продюсером был Джей Джей Абрамс. Едва ли я мог надеяться на лучшую роль. Это комедия, но она очень трогательная и искренняя. Напоминает «Деловую женщину». Думаю, в плане жанра это действительно самый близкий фильм.
А кроме этого?
Я сейчас продюсирую фильм с Ником Виндингом Рефном. Надеюсь, мы начнем снимать в марте.
И, наконец, вопрос, от которого никуда не деться: ждать ли нам «Индиану Джонса 5»?
Ну, если мы найдем и разработаем сценарий меньше, чем за 18 лет, как в случае с последним фильмом… Если к тому времени я буду еще жив, то, в общем, я не против.
Текст: EMPIRE
Избранная фильмография
1977 ф Звёздные войны. Эпизод IV: Новая надежда Star Wars Хан Соло
1979 ф Апокалипсис сегодня Apocalypse Now полковник Лукас
1980 ф Звёздные войны. Эпизод V: Империя наносит ответный удар The Empire Strikes Back Хан Соло
1981 ф Индиана Джонс: В поисках утраченного ковчега Raiders of the Lost Ark Индиана Джонс
1982 ф Бегущий по лезвию Blade Runner Рик Декард
1983 ф Звёздные войны. Эпизод VI: Возвращение джедая Return of the Jedi Хан Соло
1984 ф Индиана Джонс и храм судьбы Indiana Jones and the Temple of Doom Индиана Джонс
1985 ф Свидетель Witness детектив Джон Бук
1988 ф Неистовый Frantic доктор Ричард Уокер
1989 ф Индиана Джонс и последний крестовый поход Indiana Jones and the Last Crusade Индиана Джонс
1990 ф Презумпция невиновности Presumed Innocent Расти Сабич
1992 ф Игры патриотов Patriot Games Джек Райан
1993 ф Беглец The Fugitive доктор Ричард Кимбл
1998 ф Шесть дней, семь ночей Six Days Seven Nights Куинн Харрис
2000 ф Что скрывает ложь What Lies Beneath доктор Норман Спенсэр
2002 ф К-19 K-19: The Widowmaker Алексей Востриков
2003 ф Голливудские копы Hollywood Homicide сержант Джо Гэвилан
2008 ф Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа Indiana Jones and the Kingdom of the Crystal Skull Индиана Джонс
2009 ф Переправа Crossing Over Макс Броган
2011 ф Ковбои против пришельцев Cowboys & Aliens полковник Вуди Долархайд
2014 ф Неудержимые 3 The Expendables 3 Макс Драммер
2015 ф Звёздные войны: Пробуждение силы Star Wars: The Force Awakens Хан Соло
2017 ф Бегущий по лезвию 2049 Blade Runner 2049 Рик Декард
2019 ф Звёздные войны: Скайуокер. Восход Star Wars: The Rise of Skywalker Хан Соло
2023 ф Индиана Джонс и Колесо судьбы Indiana Jones and the Dial of Destiny Индиана Джонс
